двору, ходил кругами, тревожно поскуливал и внимательно смотрел на дверь, ожидая её возвращения. Герман Павлович не находил себе места. Он был уверен, что с Машей что-то произошло, но никто не знал, где её искать. Единственной надеждой оставался Алмаз.
— У меня нехорошее предчувствие, — тихо сказала Вера, с тревогой глядя на Германа.
— Мы даже не представляем, где она может быть. Но, может, Алмаз знает, куда нам нужно ехать.
Герман открыл ворота, и собака, не раздумывая, сорвалась с места, побежала вперёд, но вскоре остановилась и оглянулась на них.
— Быстрее за ним! — Они поспешили сесть в машину.
Алмаз уверенно побежал по улице, словно чувствовал, куда надо направляться. Его путь привёл их к старому трёхэтажному дому, который выглядел заброшенным. Герман остановил машину у обочины, и Вера открыла дверь, чтобы выпустить собаку. Алмаз тут же бросился в подъезд, нюхая воздух, и поднялся на второй этаж. Там он остановился у одной из дверей и громко залаял, показывая, что они пришли по адресу.
Герман не стал медлить. Он сразу нажал на звонок. Дверь открылась почти мгновенно, и Алмаз рванул внутрь, чуть не сбив с ног пожилую женщину. Она выглядела неряшливо, а в её взгляде читались раздражение и злоба.
— Убирайтесь отсюда! — закричала она, замахнувшись на Алмаза.
Но пёс ловко увернулся и побежал дальше, направляясь к комнате.
Герман и Вера поспешили следом за собакой. Квартира была в ужасном состоянии. Повсюду валялся мусор, стоял тяжёлый запах пыли и сырости. Алмаз добрался до закрытой двери и начал скрестись лапами. Герман толкнул её, и дверь распахнулась.
На старой продавленной кровати лежала Маша. Её лицо и руки были покрыты синяками, взгляд был угасшим, она едва заметно дышала.
— Это… это Маша? — прошептала Вера, боясь подойти ближе.
— А вам-то какое дело? Эта мерзавка притащила в мой дом ворованные шмотки, а я её отучу чужое брать, будьте уверены!
Герман схватился за голову, пытаясь сдержать ярость. Затем он обернулся к женщине, и его голос прозвучал угрожающе:
— Я добьюсь, чтобы вас посадили в тюрьму!
Не теряя времени, он аккуратно поднял Машу на руки. Алмаз шёл рядом, не отрывая взгляда от своей хозяйки. Все вместе они поспешили к машине.
Когда Машу осмотрели врачи, стало ясно, что она больше не вернётся в тот дом. Вера, подключив всех своих знакомых и знакомых знакомых, добилась того, чтобы опекунства над девочкой её тётка была лишена.
Вскоре Маша переехала к Герману и Вере. Они окружили её теплом и заботой, которых она никогда раньше не знала.
— Ты теперь наша дочь и мы никогда тебя не оставим.
Маша не могла поверить своему счастью. Впервые в своей жизни она чувствовала, что её действительно любят, просто так, без условий, и что ей рады. Это ощущение было для неё новым, но таким настоящим. Алмаз лежал у её ног, смотря на неё преданными глазами, словно подтверждая: теперь у неё всё будет хорошо.