Марина оторвалась от экрана ноутбука, где разбирала сметы нового проекта, и увидела Сергея в дверном проёме. Он стоял как-то неуверенно — плечи поникли головой, чуть опущена. Марина знала, что этот взгляд слишком хорош: он предвещал неприятности.
За двенадцать лет брака она научилась читать его молчание лучше, чем чертежи, которые постоянно шли на работу.
— Мама хочет отметить юбилей на нашей даче. Нужно всё организовать, — сказал Сергей. Он ещё не догадался, что эта фраза станет началом нынешнего кризиса.
Слова повисли в воздухе тяжёлым комом. Марина медленно закрыла крышку ноутбука. Внутри уже начала подниматься волна раздражения. Дача… ее дача. Та самая, которую она получила в наследство от любимой тёти Лиды, а потом годами превратилась в уголок рая. Каждый куст, каждая дорожка, каждый цветок — результат ее труда, сил, времени, денег.
— Сколько человек? — спросила она, хотя уже предчувствовала ответ.
— Ну… человек тридцать. Может, чуть больше. Мама уже почти пригласила всех.
Тридцать человек. На участке в шесть соток, где каждый метр был занят розами, лилиями, пионами. Где неделю назад она высадила молодых хостов, которые ещё не окрепли.
— А ты или мама хоть раз подумали, что я могу быть против? — голос Марины звучал слишком спокойно. Сергей должен был понять: это плохой знак.
— Марин, да ладно тебе. Это же мама. Юбилей — семьдесят лет! Это важно.
Она встала и подошла к окну. За стеклом — городские огни, жизнь вне их квартиры. А здесь, в четырех стенах, снова свечь, снова требования, снова бывшие «естественными» вещами, которые принимаются без обсуждений.
— Помнишь, что случилось в прошлый раз? — спросила она, оборачиваясь к мужу. — На твоём дне рождения?
Сергей поморщился. Как можно забыть этот кошмар? Гости, как саранча, ворвались на участок, вытоптали газон, сломали молодую яблоню, испепелили клумбу костром, а дети играли в футбол среди грядок, превратив их в грязное поле.
— Но сейчас будет иначе, — попытался он возразить. — Мама обещает всё сделать цивилизованно. Шатёр поставить, ничего не тронуть.
— Шатёр? — Марина рассмеялась, но смех был горьким. — А где ты его себе представляешь? Посреди розария? Или прямо на моей альпийской горке, которую я два месяца построила?
— Ну… найдётся место, — пробормотал он.
— Да нет там места! Я каждый сантиметр расписала цветы. Кто будет готовить для тридцати человек? Кто потом уберёт? Кто восстановит то, что они обязательно испортят?
Она видела, как Сергей напрягся. Он стоял, переминаясь ногами на ногу, пытаясь найти точку опоры. Но не находил.
Для него дача была обузой. Для нее — жизнь. Она создала этот сад своими руками, часами работая в земле, пока он отдыхал дома. Он никогда этого не различал. Не чувствовал.
— Мама говорит, что готовиться нужно за пару дней до праздника, — осторожно добавил он. — Она уже составила меню.
— А работа? — голос Марины стал выше. — У меня срочно горят, проект через неделю! Я не могу взять отгулы ради праздника, который мне никто не согласовывал!
— Ну, может, договорится с начальством…
— Договариваюсь? — она посмотрела на него с недоумением. — Сергей, ты вообще себя слушаешь? Я архитектор, у нас жёсткие графики. Я не могу просто исчезнуть, чтобы обслуживать твоих родственников!
В голове промелькнули мысли: годы работы, деньги, выходные без отдыха, саженцы, которые она берегла как зеницу ока, редкие сорта роз, ради которых ездила в другой город. Ее сад. Ее украшение.
— Почему нельзя снять ресторан? — спросила она. — Если нам нужно место для тридцати человек, пусть празднует там.
— Марин, ну ты же понимаешь… Это семейный праздник. Домашняя атмосфера. Дача. Мама давнего босса об этом.
— А кто босс обо мне? — голос ее дрогнул. — О том, что это моя дача, мой труд, моя жизнь?
Она подошла ближе. Сергей невольно отступил.
— Скажи мне честно: мама хоть раз спрашивала мое мнение? Хоть раз голова, что мне может быть неудобно?
— Она думала, что ты обрадуешься. Это же семья.
— Семья — это когда тебя спрашивают. Когда наблюдают. Когда твое «нет» имеет значение.
Сергей посмотрел на телефон, искал в нем опору.
— Мама уже разослала приглашения. Родственники из других городов едут. Билеты куплены.
— И это мои проблемы? — холодно спросила она.
Повисло тяжёлое молчание. В висках стучало сердце. Марина чувствовала, как внутри всё переворачивается от мысли, что её личное пространство снова должно стать полем страха.
— А ещё мама сказала, что было бы здорово подарить ей новый ноутбук. Старый совсем не тянет.
Марина замерла. Вот оно. То, что перешло все границы.
— Сколько стоит этот ноутбук? — голос был ледяным.
— Ну… восемь околодесяти-ста тысяч. Но мама столько сделала для нас…
— Для нас? — переспросила она. — Или для тебя? Потому что я не припомню, чтобы твоя мама сделала что-то для меня. Только критиковала мою стрижку, фундаментальность и отсутствие детей в первые годы брака.
— Марина, ну ты же понимаешь… Она меня вырастила. Заботилась. Она благодарна.
— Заслуживает. От тебя. Ты ее сын. Вы и благодарны. А почему я должна платить сыновний долг вместо тебя?
Она снова подошла к окну. Город продолжал жить своей жизнью. Куда Люди-то спешили, решили свои дела. А у нее дома разворачивался очередной конфликт, в котором ее голос снова считался фоном.
— Скажи мне, — произнесла она, не оборачиваясь, — ты понимаешь вообще, совершенно абсурдно всё, что происходит? Что твоя мама планирует праздник на моей даче, не спрашивай меня. Что я должна буду готовить, убирать, покупать подарки. И всё это — как должно было.
— Но она же семья…
— А я кто? — резко обернулась Марина. — Слуга? Обслуживающий персонал?
Ее слова повисли в воздухе. Сергей молчал. Но даже в этом молчании она почувствовала — он не намерен отступать.
— Мы? — повторила она. — А что ты сделаешь? Кроме того, что передашь мне мамин список поручений?
— Я покупаю продукты, — неуверенно ответил он.
— На мои деньги, как всегда?
Лицо Сергея стало красным. Они оба знали правду: твоя зарплата составляет большую часть расходов. Его оклад был скромнее, обязанности — впечатляющие.
— Так почему тогда ресторан не снять? — снова спросила Марина. — Если юбилей, такой непредвиденный гость, если таковое — пусть отпразднуют в подземном месте.
— Она хочет именно на даче, — сказал Сергей. — Говорите, там особенная атмосфера.
— Ага, — холодно ответила Марина. — Особенная. если особенно представить, как твои родственники давят мои розы на каблуках.
Сергей молчал. Он имел свое право, но не мог признать это вслух. Слишком было велико влияние матери.
— А если я просто откажусь? — спросила она. — Если сказать «нет»?
— Не можешь так поступить. Мама уже всех пригласила. Люди едут из других городов. Это будет скандал.
— И кто его устроит? Я или твоя мама, которая раздала приглашение, даже не подумала, что хозяйка участка может быть против?
Марина опустилась на диван. Ноги дрожали от усталости, нервного напряжения, постоянного ощущения, что ее голос не имеет веса.
— Знаешь, что меня больше всего задевает? — произнесла она тихо. — Не сам факт праздника. Не количество гостей. А то, что со мной никто не считал. Что я для вас не человек, фон. Функция: организуй, приготовь, убери, плати.
— Ты преувеличиваешь, — попытался возразить он.
— Преувеличиваю? — она посмотрела ему в глаза. — Сергей, твоя мама ни разу в жизни не поблагодарила меня за то, что я делаю. За ремонт дачи, за подарки, за готовку на семейные праздники. Ни разу! Только критика, требования и вечное недовольство.
— Просто она такая…
— А я должна это терпеть? Потому что она «такая»?
Она встала, прошла шкаф ку. Завтра был неожиданный день: презентация проекта, над которым она работала полгода. Большой торговый центр. Ее проект. Ее успех.
— Я не буду этого делать, — сказала она. — Ни дачи, ни банкета, ни этого ноутбука за сто тысяч. Хватит.
— Но мама уже всё решила…
— Пусть ищет другое место. Ресторан, кафе, плавучий дворец на реке — мне без разницы. Только не моя дача.
— Она обидится…
— А меня это не касается. Это твоя мама. Твоя проблема.
Сергей взял телефон и набрал номер. Марина сразу поняла, что он собирается сделать.
— Ты будешь говорить об этом здесь?
— Мне надо ее…
— Тогда уходи. Не хочу слышать этот разговор.
Он вышел на балкон, закрой за собой дверь. Но даже через стекло доносилось, как он попытался успокоить мать. Марина знала этот сценарий. Вскоре последует истерика, потом слёзы, а затем заявления, что она разрушила праздник, испортила юбилей, не уважает старших.
Через минуту Сергей вернулся. Лицо было белым, голос дрожал.
— Мама говорит… Если мы не можем дать дачу, то должны оплатить ресторан. Мы подумали, потому что подвели ее.
Марина замерла. Внутри что-то лопнуло.
— Повтори, — сказала она тихо.
— Она говорит, что если мы откажемся от дачи, то должны оплатить банкет. Ведь люди уже приглашены, билеты куплены…
— Убирайся.
— Что?
— Ты слышал. Убирайся из моей квартиры. Сейчас.
— Марин, ты с ума сошла? Это наш дом…
— Бывший. Это мой дом. Куплен на мои деньги. И я не хочу тебя здесь видеть.
— Но…
— Бери свои вещи и уход. К маме. Пусть она объяснит тебе, почему жена должна платить за чужие капли.
Сергей стоял, как в столбняке. Такого поворота он явно не ожидал.
— Давай поговорим спокойно… — начал он.
— Где была эта спокойная беседа, когда ваша семья приняла решение за меня? — перебила она. — Нет, Серёжа. Больше я не буду терпеть. Не буду играть по твоим правилам.
Она подошла к шкафу, достала ему куртку и бросила ему.
— Одевайся. Уходи. Пока я не передумала.
— Ты серьёзно?
— Как никогда.
Она открыла дверь. Сергей медленно натянул куртку, все ещё надеясь, что это шутка.
— Это всё из-за цветов? — спросил он с горечью.
— Нет, — ответила Марина. — Это из-за того, что ты меня не уважаешь. Ни ты, ни твоя мама. Вы считаете, что можете распоряжаться моей жизнью, моим временем, моими чувствами — без моего соглашения.
— Я думал, ты меня любишь.
— Я тоже думал, что ты меня любишь. Похоже, ошиблись оба.
Дверь закрылась за ним с тихим ученым. Марина прислонилась к ней спиной, медленно опустилась на пол. Квартира обустроилась в Тишину. Оглушительная. Без криков, без требований, без чужих ожиданий.
Несколько минут она сидела молча, потом достала телефон и открыла альбом с фотографиями дачи. Цветущие розы, аккуратные клумбы, альпийская горка, которую она собирала месяц. Ее сад. Ее мир. Ее маленькая победа.
Завтра она поедет туда. Подрежет кусты, проверит систему полива, может, посадит новые тюльпаны. Одна. Без мужа, который в современном мире садится «просто цветочками». Без свечей она восприняла ее как бесплатную помощницу.
Телефон завибрировал. Сообщение от Сергея:
«Марин, давай поговорим завтра. Когда остынем».
Она прочитала и удалила. Некоторые диалоги больше не нужны. Некоторые отношения исчерпали себя.
За окном темнело. Воздух стал холоднее. Где-то далеко, за городом, в тишине осенней ночи, ее сад медленно засыпал под первые заморозки.
Здесь, в пустой комнате, Марина впервые за глубокое время почувствовала свободу . Не радость, не ликование. А ту тяжёлую, болезненную свободу, которая наступает после разрыва.
Что будет дальше — она не знала. Но одно было ясно:
никто больше не будет за нее решать.
Никогда.