Марина всегда понимала одну простую суть: в семье Березкиных она остается чужой. Не потому, что Алёша её не любил — он обожал жену, видел в ней поддержку и смысл жизни. Но за этой любовью стояла невидимая, но прочная стена, годами выстраивала Валентину Петровну — его мать и свечь Марины.
Анечка была центром вселенной для своей матери. Ее существование оправдывало каждое жертвование, каждую слезу, каждый вздох. Для Валентины Петровны мир кружился вокруг младшей дочери, а все остальное было фоном.
— Лёшенька, ты же знаешь, какая у нас Анька, — часто повторяла она сыну, учитывая, что Марина не слышит. — Она особенная. Не такой, как мы. Ей нужно больше внимания. Больше забот.
Эти слова ранили Марину. Не от зависти или ревности — она давно смирилась с ролью «второго плана» в этой семье. Ее терзало другое: она видела, к чему ведет эта слепая, почти фанатичная любовь.
Алёша рос ответственным не потому, что ему этого хотелось, а потому, что столь необходимые обстоятельства. Уже в тринадцать лет он разносил газеты по утрам, работал после школы и приносил домой первую зарплату. Родители объяснили это просто: «Теперь у нас есть Анька, нужные деньги». Он никогда не спорил. Только молча брал всё на себя.
— Я помню, как он принес первую заработок домой, — обратилась соседка Марина. — Валентина Петровна плакала от горя и радости. А Лёша стоял, такой серьёзный, даже старше своих лет. И первым делом спросил: «А Анечке чего-нибудь купить?»
Семь лет прошло с их свадьбы. И ничего не изменилось. Только теперь вместо него самой Валентины Петровны появилась новая «учительница» — жена с хорошей зарплатой.
Аня в свои двадцать три раза выглядела как модель с обложки. Длинные волосы, яркие глаза, тонкая Талия — внешность ей досталась щедро. Но красота была моим подарком судьбы. Остальное — труд, терпение, упорство — достались старшему брату.
— Зачем мне офисная работа? — Она говорила, когда родители намекали на уроки. — Я же не Лёшка какой-то. У меня другие перспективы.
Каждое такое слово получилось Марину. Ее муж был человеком с головой, сердцем, силой духа. Он построил фундамент, добился многого. И добился популярности, а не презрительного тона младшей сестры.
— Поговори с ней, — спросила Марина мужа после очередного семейного ужина. — Она должна понять, что не одна на свете.
Алёша вздыхал и гладил жену по волосам.
— Мариш, она ещё не нашла себя. Нужно время.
— Семь лет после школы — мало? — не могла сдержаться она. — Лёш, открой глаза. Твоя сестра не ищет работу, потому что уверена: кто-то сделает это за нее.
Он молчал. Он знал, что Марина права. Но признание это означает признание, что семья, которой он радиально жертвовал собой, воспитала эгоистку.
Перелом произошел внезапно. В жизни Ани появился Андрей — тридцать пять лет с дорогими часами, уверенными мужчинами и туманными историями о бизнесе. Приезжал он на разных машинах — БМВ, Мерседес… Всё у него было красиво, но слишком уж гладко.
— Мамочка, ты видела его костюм? — в восторге от Аня. — Я сразу понял — вот он, мой человек!
Валентина Петровна ликовала. Алёша встретила нового кавалера сестры настороженно, но промолчал. А Марина сразу почувствовала: что-то не так.
— В нём есть какой-то подвох, — сказал она мужу. — Слишком всё идеально. Почему он ни разу не рассказал о конкретной работе?
— Может, просто осторожный, — пожал плечами Алёша. — Не все такие же открытые, как мы с тобой.
Но Марина не успокоилась. Интуиция подсказывала — дело плохо.
Через месяц отношений начались «мелкие» одолжения. Андрей просил денег на
бензин, подарки партнёрам, «срочные» расходы. Аня обратилась к родителям, которые сделали это, как могли, потом шли к сыну.
— Лёшенька, — рыдала мама, — это её шанс! Андрей — серьёзный человек. Просто временные трудности.
И Алёша снова дал деньги. Марина молчала, но переданная купюра стала камнем на ее сердце.
— Это кончится плохо, — Шептала она мужу по ночам. — Лёш, я считаю — мы ведём к пропасти.
— Что я могу сделать? — протестировал он устало. — Запретить встречу? Она уже взрослая.
— Тогда прекрати финансировать эти отношения.
— А если он действительно ее любит? Если у них будет будущее?
Марина видела, как муж думает, как он рвётся между семьёй, в которой выросла, и той, созданной сам. Она молчала. Копила обиду. И ждала того самого момента, когда всё рухнет.
Он пришёл в больницу.
Андрей предложил Ане «золотой» вариант — инвестиции в перспективный стартап. Нужно всего 500 тысяч рублей. Через полгода они стали миллионерами. Купят дом. Поженятся. Жизнь начнётся заново.
Аня оформила кредит. Отдала деньги. А через неделю — тишина. Номер ниже ступени. Профили удалены. Машины находятся в арендованном состоянии. Андрей исчез.
Аня металась в истерике. Валентина Петровна рыдала, обвиняющая весь мир. Долг стабильности. Настоящий, холодный, ежемесячный.
— Лёшенька, — звонила мать, — ты же понимаешь, Анечка не справится. Помогите, вы же хорошо заработаете.
Марина стояла рядом, слушала каждый слог. И видела, как сжимаются губы мужа. Как внутри него что-то ломается.
— Мам, давай встретимся, — сказал он наконец. — Поговорим спокойно.
Встреча произошла в родительском доме. Аня сидела красная от слёз, Валентина Петровна держала её за руку, как сжатую. Алёша и Марина напротив.
— Мы не можем оплатить весь кредит сразу, — начала Алёша, — но готовы помочь с ежемесячными платежами — при условии, что Аня начнёт работать.
— Какая работа? — всхлипнула Аня. — Все будут смеяться надо мной.
— Никто не будет, — твёрдо сказала Марина. — Это только в твоей голове. Найди работу, начни зарабатывать — и мы поможем. Иначе ты всю жизнь будешь сидеть на шее у брата и родителей.
— Как ты смешишь! — закричала Валентина Петровна. — Она моя дочь, а не твоя!
— Именно поэтому она такая и выросла, — не выдержала Марина. — Что для вас она не дочь, божество, всё позволено.
— Марина! — попыталась остановить ее Алёша.
— Нет, Лёш, — вернулась она к мужу. — Хватит молчать. Твоя сестра в двадцать три года не умеет ничего, кроме как быть красивой. Она не работает, не отвечает за себя, не живёт. Знаешь почему? Потому что всю жизнь вы решили за нее все.
— Но что делать с кредитом? — плакала Валентина Петровна.
— Это твоя проблема, — сказала Марина. — Она организовала его сама. Она должна быть.
Тишина повисла в комнате. Аня смотрела с ненавистью. Мать — с недоумением. Алёша молчал, смотря в пол.
— То, что я ваша невестка, не значит, что вы можете совать руки в мой кошелёк! — сказала Марина Твёрдо. — Сами покупайте своей дочери всё, что хотите!
После этих слов воцарилось молчание. Густое, тяжёлое. И в этом молчании Марина поняла: что-то в этой семье сломалось. Возможно, навсегда.
— Лёш, — голос матери был тихим, но в нём дрожала обида, — ты позволяешь жене так разговаривать с нами?
Алёша медленно подняла глаза. В его взгляде Марина увидела боль — ту самую, которую он носил внутри года. Он любил семью, где выросла. Но он любил и ее — свою жену, которая рядом прошла через все: трудности, компромиссы, обещания на будущее.
— Мама, — наконец произнес он, — Марина права. Мы создали Ане всю жизнь. Но она не стала лучше, самостоятельнее или ответственнее. Она только большего размера.
— Лёша! — воскликнула мать.
— Нет, мам, послушай. Я люблю Аню. Я всегда буду твоим братом. Но я больше не могу решить ее проблемы. Пусть хоть раз попробует справиться сама. Если она на работу пойдет, пусть даже самую простую, тогда мы поможем кредитом.
— А если не найдёт? — спросила Валентина Петровна.
— Тогда пусть живёт с последствиями своих решений, — ответил Алёша. — Это ее выбор. И это ее ответственность.
Марина взяла его за руку. Его пальцы были холодными, слегка дрожали.
Прошло два месяца. Аня не искала работу. Даже не притворялась, что хочет начать новую жизнь. Привычно ждала, что кто-то снова придёт на помощь. Валентина Петровна ходила по банкам, просила реструктуризации, предлагала ювелирные украшения, создавала впечатление от бабушек. Но долги не уменьшились.
— Лёш, помоги хоть чуть-чуть, — звонила она сыну. — Я уже ничего не могу.
— Условие остаётся тем же, — твёрдо осмотрелся он. — Пусть Аня начинает работать.
— Она не может! У нее депрессия!
— Мама, депрессию лечат не имеет значения. Ей нужна цель. Нужно занятие. Работа — лучшая терапия.
Марина слышала эти разговоры. Видела, как муж истощается. Как увеличить интерес к жизни. Как между ними растёт стена, которую строят чужие проблемы.
Однажды вечером, после очередного звонка матери, она подошла к нему.
— Лёш, — сказал тихо, — я понимаю, как ты тяжело. Но ты должен сделать выбор.
— Какой выбор? — спросил он, глядя в пол.
— Между прошлым и нашим будущим. Между семьей, где ты родился, и семьей, которую мы живем вместе. Лёш, я не могу дальше видеть, как ты рвёшься на части. И не хочу быть частью того, что убивает твою сестру изнутри.
— А если я откажусь в силах, и она станет хуже?
— Может и станет. Но тем временем она поймёт: никто больше не будет за ней жить. А пока… она никогда не учится быть взрослой.
Алёша долго молчал. Потом подошёл к окну. Стоял, глядя в ночь.
— А если они меня возненавидят?
— Возможно, — объяснила Марина. — Но лучше быть ненавидимым за правду, чем любимый за ложь.
На следующий день Алёша позвонил матери.
— Мама, — сказал он, — мы с Мариной приняли решение. Мы не будем обеспечены кредитом, пока Аня не начнёт работать. Любая работа, хоть месяц — и мы начнем возможности. Полгода — и будем платить вместе.
— Лёша, ты с ума сошёл! Она же твоя родная сестра!
— Именно потому, что она моя сестра, я не могу продолжать делать с ней то, что должна делать она сама. Мама, пойми — мы не враги Ани. Мы хотим, чтобы она начала жить настоящей жизнью.
— А если банк по в суд?
— Значит, пусть подаёт. Это тоже часть жизни, которую она должна пережить.
Валентина Петровна повесила трубку. Больше она не звонила.
Марина видела, как это ранит Алёшу. Она чувствовала каждую его слезу, каждый удар сердца. Но знал: другого пути нет. И ждала, что будет дальше.
Ответ пришёл через месяц.
Аня нашла работу. Простую, не очень оплачиваемую — продавцом в магазине одежды. Но она работала. Зарабатывала. И впервые в жизни делала что-то своими руками.
— Лёш, — плакала в телефоне Валентина Петровна, — Анечка работает! Устает, но работает. Говорить, что хочет найти всем, что может сама.
Алёша посмотрела на Марину. Та возникла.
— Поможем, мама. Но части. Остальное пусть платит сама.
— Спасибо вам с Мариной, — прошептала мать.
Когда Алёша закрыл трубку, Марина обняла его.
— Думаешь, получится? — спросил он.
— Не знаю. Но теперь у нее есть шанс. А раньше его не было.
Год прошёл. Аня не только сохранила работу — ее повышение до последнего дня. Кредит они гасили вместе: большую часть заплатила сама Аня, Алёша сделала с остатком. Валентина Петровна гордилась по-новому — не рождение дочери, а ее сила.
Однажды Аня встретила Марину в магазине и сказала:
— Я долго тебя ненавидела. За то, что ты дала Лёшку мне в турнире.
Марина напряглась.
— Но теперь я понимаю: ты был прав. Если бы вы тогда просто всё оплатили, я бы так и остался той же. И через год всё повторилось бы снова.
— Мне тоже было тяжело, — призналась Марина. — Я видела, как Лёша страдает. Как ты страдаешь. Но я знал: если мы сейчас сдадимся, вы оба потеряете больше.
— Спасибо тебе, Мариш. Только теперь я понимаю, что это значит быть взрослой.
Марина обняла золовку. Впервые за много лет она подумала: Аня стала ей не просто родственницей мужа, настоящей сестрой.